Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]

Чувствовалось, что старина Джей просадил кругленькую сумму на этот дом. И не только потому, что стоял он в одном из самых фешенебельных районов, на Сент-Эндрюс-Плейс. В нем было два этажа, не меньше шестнадцати комнат, каждая из которых была обставлена так, что сделало бы честь любому музею. По щиколотку утопая в пушистом ковре, я пробрался к неимоверной величины дивану и скромно уселся на краешке. Глэдис, все так же кипя от ярости, промаршировала через комнату и, плюхнувшись на противоположный конец, уставилась на меня злющими глазами. Воцарилось молчание.

— Ты и в самом деле решил порвать со мной? — наконец не выдержала она.

В голосе ее чувствовалось невыразимое никакими словами презрение, которое отлично сочеталось с гадливой гримасой на хорошеньком личике. Разумеется, все это относилось именно ко мне, раз уж я позволил такой малости, как ее муж, разрушить нашу идиллию.

— Конечно, я и не собирался шутить, — сокрушенно покивал я. — Послушай, ты ведь и сама понимаешь, что рано или поздно это должно было случиться. Если помнишь, я предупреждал тебя, и не раз. А вот сегодня решил, что с меня хватит.

Ее темные глаза остановились на моем лице с загадочным выражением. Яркие губы дрогнули, но она ничего не сказала. Не дождавшись ответа, я продолжал:

— Тебе так нравилось считать себя абсолютно независимой, взрослой и современной — не по-викториански, разумеется! — поэтому не лучше ли будет немного поговорить о Джее как взрослые разумные люди? Скажи, тебе не кажется, что за последнее время он немного изменился?

— По-моему, ничуть.

— Может, он выглядит немного обеспокоенным? Или каким-то необычным, не похожим на себя?

Она решительно покачала головой, черные с синеватым отливом волосы разметались по плечам, и я невольно вспомнил, как она отбрасывала их назад, и их блестящая синева красиво выделялась на белом полотне подушки.

— Он такой же, как всегда! — фыркнула она.

— А кстати, где он сейчас?

— Наверху, в ванной. Впрочем, что-то он долго, может, утонул.

— Какая ты милая, Глэдис! А Джей никогда тебе не рассказывал о попугае?

— Нет. Да и с чего бы вдруг?

Я уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг дверь с шумом распахнулась, и кто-то вошел в гостиную. Я услышал, как свежий девичий голос произнес:

— Ах, прости, пожалуйста, Глэдис! — и невольно поднял глаза.

Передо мной стояла миниатюрная блондинка, футов пяти с небольшим ростом, одетая с иголочки — в шерстяной пуловер сочного зеленого цвета и узкую юбку. Девушка была настолько хорошо сложена, что скульпторы передрались бы за честь увековечить ее в мраморе. Блестящие светлые волосы были сколоты на макушке прихотливым узлом.

Увидев меня, она замерла, и Глэдис, сделав долгую паузу, лениво протянула:

— Мне казалось, ты знакома с мистером Логаном, не так ли, Энн?

Наваждение какое-то! Неужели это Энн Уэзер, дочка Джея от первого брака?! Я встал, словно во сне, и тряхнул головой, надеясь прийти в себя. Мне кажется, ни один мужчина не смог бы спокойно отнестись к тому, что еще вчера угловатая девчушка вдруг в мгновение ока превратилась в соблазнительную женщину! Нет, конечно, мужчины знают, что такое случается, и довольно часто, но чтобы вот так, почти на глазах! Мальчишки тоже порой растут, потом превращаются в мужчин, но все выглядит гораздо проще, будто бы они просто становятся выше и немного, как бы это выразиться, менее симпатичными. А вот девочки — это что-то вроде колдовства. Как по мановению волшебной палочки в один прекрасный день они расцветают, и кажется, будто они не просто становятся выше, а растут во всех направлениях сразу. А Энн Уэзер — у меня даже дух перехватило, — эта девчушка чертовски правильно выбирала направления!

Походкой, которая заставила бы позеленеть от зависти любую манекенщицу, она неторопливо пересекла гостиную и протянула мне узкую ладонь:

— Конечно, мистер Логан, я вас помню. Марк, не так ли? Только я вас не сразу узнала.

— Готов поклясться, что до сих пор не узнаете. — Я широко улыбнулся ей. — Да и как вам узнать? В последний раз, когда я вас видел, вы были довольно-таки Отвратительным маленьким чудовищем!

На лице ее появилось растерянное выражение, глаза округлились.

— Вам тогда было лет девять или десять, — пояснял я. — Однажды вы лягнули меня так, что синяк не сходил неделю.

Девушка откинула назад головку и рассмеялась мягким воркующим смехом, украдкой поглядывая на меня из-под завесы длинных густых ресниц, которыми, похоже, немало гордилась.

— Знаете, я это помню. Точно, помню. А потом не так давно я видела в газете вашу фотографию. Там еще было кое-что о вас — какие-то ужасы об убийствах и вообще…

— А вы изменились, мисс Уэзер, — вдруг брякнул я ни с того ни с сего.

Все еще не отрывая взгляда от моего лица, она проворковала:

— Изменилась — и больше, чем вы думаете. Но для вас, Марк, я все та же Энн.

Она грациозно опустилась в одно из кресел, а я вернулся на диван. Взглянув на Энн, я сказал:

— Мы тут как раз говорили о Джее. Он заходил ко мне в офис, и мне показалось, что у него какой-то утомленный вид, ну, вы понимаете… похоже, что-то его тревожит. Не случалось ли с ним чего в последнее время? Может, какие-то неприятности?

— Не думаю. — Глэдис покачала головой. — Кстати, мы прекрасно провели время в выходные.

— Да, вечеринка была что надо, — подтвердила Энн. — Жаль, что вас не было, Марк.

— Да, наверное. Гостей было много?

— Нас трое, да еще две супружеские пары, — ответила Глэдис. — Ах да, еще приятель Энн.

— Приятель, тоже мне! — фыркнула Энн. — На год моложе меня! Зато для Глэдис воплощенная добродетель в брюках. — Девушка покосилась на мачеху. — Только мне таких и даром не надо. Держу пари, этот замухрышка до сих пор носит кальсоны. — Она хохотнула и вдруг Добавила:

— Нет, уж лучше тот гипнотизер!

Я разинул было рот, но тут же спохватился и заулыбался как ни в чем не бывало. Энн уютно расположилась в кресле с высокой спинкой, вытянув перед собой длинные стройные ноги и закинув руки за голову. Тонкая шерсть свитера мягкими складками подчеркивала роскошные формы девичьего тела.

— А вы верите в гипноз, Марк? — неожиданно спросила Энн.

— Да-а, конечно.

— В чем дело? — Она сверкнула на меня глазами. — Почему у вас такое смешное выражение лица?

— Оно у меня всегда такое, — глуповато ухмыльнулся я.

— Может быть. — Девушка весело рассмеялась. — Но я не это имею в виду. Дело в том, что оно у вас не то что смешное, а какое-то странное — будто вы страшно удивлены.

— Представьте себе, да, — кивнул я. — Ведь не каждый день слышишь о том, что на вечеринке присутствовал гипнотизер. А что, Джею понравилось, когда его загипнотизировали?

— Но я, право же, не уверена… — Глэдис помялась.

— Он произнес целую речь, — фыркнула Энн. — Кстати, довольно приличную.

— Вы сказали, что не совсем уверены в том, что произошло, не так ли, миссис Уэзер? — Я с милой улыбкой повернулся к Глэдис.

— Да. Дело в том, что и я тоже была одной из тех, кто подвергался гипнозу. Поэтому мне трудно сказать наверняка. Но это было так… так волнующе! По крайней мере, мне так сказали.

— Сказали?! А разве вы сами не помните?

— Знаете, — она растерянно покачала головой, — а ведь я даже сейчас не могу вспомнить, что же было на нашей вечеринке! Извините, Марк, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

— А внушению подвергались только вы с Джеем?

— Нет, — возразила Глэдис, — еще одна наша приятельница — Айла Вейчек. Нас было трое.

— Только они, — перебила ее Энн. — Со мной у него этот фокус не прошел. — Она опять рассмеялась своим воркующим смехом и вдруг взглянула мне в лицо. — Знаете, я немного испугалась. Даже подумала, а вдруг ему придет в голову… — Голос ее прервался, но губы все еще кривились в улыбке.

Вдруг со второго этажа до нас долетел ужасающий рев. Кто-то пытался исполнить «Дом на ранчо», но узнать мелодию было практически невозможно. Меня перекосило, и я с ужасом бросил взгляд на Глэдис.

— Господи помилуй, неужто старина Джей называет это пением?!

— Жутко, правда? Но он всегда так, а мы уже привыкли. Еще минута, и он будет здесь. — Она сдержанно улыбнулась.

— Глэдис! Эй, Глэдис! — донесся рев Джея откуда-то с лестницы.

Глэдис только вздохнула:

— Прошу меня простить. Скорее всего, он не может найти свои туфли или что-то в этом роде.

Она слабо улыбнулась и украдкой взглянула на меня. Кончики ее губ печально опустились, и Глэдис исчезла.

Как только дверь за ней закрылась, Энн вдруг выпалила:

— Марк, прошу прощения, как долго вы собираетесь пробыть у нас?

— Ну, право не знаю — полчаса, может быть. А что? Она понизила голос:

— Мне надо с вами поговорить. Когда вы уйдете, не сможете подождать меня «У Фрэнки» в Беверли?